Глава 4. Город Мекка

 Город Мекка расположен в долине и окружен со всех сторон высокими горами. Он выстроен на песчано-каменистом грунте и занимает площадь приблизительно в три квадратных версты. Дома в нем от двух до пяти этажей и почти все выстроены из горных камней в виде неправильных, необтесанных кусков, сложенных в стены на цементе. Крыши, а также и полы в комнатах тоже цементные. Почти все дома приспособлены под наем квартир и очень неприглядны, не говоря уже о внутреннем виде комнат и об их санитарном состоянии. По наружному виду дома похожи на какие-то старые замки, оставленные без ремонта и вообще без всякого призора. Видать, что их хозяева смотрят на них, как на предмет дохода, а так как, вследствие периодического наплыва паломников, он постоянно обеспечен, то они и не заботятся ни о внешнем виде домов, ни о внутреннем их благоустройстве. Всех домов в Мекке насчитывается до трех тысяч, нижние их этажи почти повсюду занимаются торговыми помещениями, жилые же помещения находятся в верхних этажах, в которые ведут простые, малоудобные и грязные лестницы. Улицы города весьма неправильны, кривы и очень узки, как, впрочем, почти во всех восточных, а тем более старых городах, каков и есть г. Мекка, выстроенный очень давно.

Приспособления домов под жилые и торговые помещения заметно даже и на центральной части базара, расположенного по улицам пре­имущественно вокруг Бейтуллы. Всех лавок насчитывается до двух тысяч. Базарная обстановка и характер торговли во многом сходны со среднеазиатской: размер лавок в среднем не превышает одной квадратной сажени, следовательно они так же тесны, неудобны и неприглядны, как и у нас, в азиатских частях городов. В главной улице базара, около Бейтуллы, паломниками совершается таваф – семикратное шествие на Сафа и Марва. Сафа и Марва представляют собой нечто вроде сводчатых ворот, поставленных по концам улицы: одни ворота называются Сафа, другие Марва. Расстояние между ними около 300 сажен. Во время хаджа на этой улице постоянно толпится множество паломников, одетых в ихрамы, описанные выше, что производит весьма странное, оригиналное впечатление на глаз, не привыкший к таким костюмам.

Торговцы в Мекке преимущественно сирийцы, персияне, жители Дамаска и индийские мусульмане. Базар переполнен всевозможными товарами европейских фабрик. В особенности здесь много медной посуды индийского изделия. Мелочные товары преимущественно английских фабрик, а именно: бусы, браслеты, кольцо, серьги, кружева, ленты, чулки, позументы, поддельные бриллианты, лампы, вазы, чашки, стаканы и другая стеклянная, фарфоровая, фаянсовая, металлическая и эмалированная посуда, а также помада, духи, мыло, обувь, сработанная по последней моде и прочее. Кроме того, много разных сластей и закусок, всевозможные маринады, варенья, сардины и всякие кондитерские произведения и лакомства, разные аппараты, швейные льдоделательные машины и прочее. Все эти товары доставляются в Хиджаз, конечно, на европейских судах через Джиддинский порт. Честь и слава англичанам за их деятельность, энергию, а главное, за умение приохотить полудикие народы к своим изделиям! Из изделий русских фабрик ценятся местным населением единственно одни замки, привозимые иногда некоторыми паломниками, да и то в количестве всего несколько десятков. Вот все, что идет сюда из России.

Вследствие пустынности страны, окружающей Мекку, и кочевого быта ее населения, всякие жизненные продукты доставляются в город из других стран и городов. Так, свежие фрукты, виноград, абрикосы, урюк, персики, винные ягоды и прочее привозятся из Таифа, финики из Медины, разная огородная зелень, дыни арбузы и проч. – из местности Вади Фатима, разный хлеб, а также картофель и капуста – отчасти из Каира, а главное, из Бомбея. Для размола привозного зернового хлеба в городе имеются мельницы самой простой конструкции, приводимые в действия ослами и мулами. Как в самом городе, так и в его окрестностях никаких садов и огородов и вообще посевов нет, что зависит, прежде всего, от недостатка воды для орошения; без этого же в стране растут только финиковые пальмы и дикие растения, травы и колючие кустарники.

В центре главного базара, около Бейтуллаh, находится специалный рынок для торговли рабами, он состоит из двух небольших отделений. Рабыни и их дети сидят обыкновенно на скамейках, а рабы помещаются прямо на полу. Эти несчастные люди принадлежат к черной и желтой расам: откуда они доставляются сюда – мне точно неизвестно, цены на рабов вообще не дорогие. Из любопытства я заходил на этот рынок и не рад был, что зашел... Эта непривычная для меня картина превращения людей в скот, или вещи, сильно меня взволновала, и я поскорее ушел...

Вода для питья, купаний, омовений и вообще для домашних потребностей проведена в Мекку по подземным трубам из дальних гор, верст за 40. Водопровод этот сделан вдовой халифа Гарун ар-Рашида (Харун ар-Рашид) Зубейдой и существует в исправности до сего времени Вода находится в закрытых резервуарах, расположенных в разных частях города; жители пользуются ею бесплатно. Но, кроме того, как в самом городе, так равно и за городом имеются большие цистерны для стока дождевой воды, они составляют частную собственность, принося владельцам хороший доход от продажи из них воды. Вода из цистерн продается хозяевами преимущественно через рабов, которые развозят ее по городу в турсуках на верблюдах и ослах, или же разносят пешком, взвалив турсуки на спины. Многие вдовы и сироты, владеющие цистернами, как наследственным достоянием, покупают рабов и употребляют их на частные заработки, преимущественно в качест-ве водоносов.

Коров у городского населения вообще мало и коровьего молока трудно достать, и оно дорого, доят коз. Бараны здесь очень мелкие худые, почему мясо невкусное, жесткое, не то, что мясо наших среднеазиатских баранов. Дрова и угль привозятся в город на верблюдах из окрестной страны.

Для бедных паломников всех националностей в городе имеются бесплатные помещения, называемые «такиэ» в виде домов, они выстроены в разное время и пожертвованы в пользу паломников богатыми мусульманами и народами, исповедующими Ислам. Этими «такиэ» заведуют особые лица, внешний и внутренний вид их весьма неудовлетворителен, как вообще у большинства домов в городе. Чужестранцы как в Мекке, так и во всем Хиджазе, по местному закону, не имеют прав на приобретение недвижимой собственности, а иноверцы вовсе не допускаются ни в Мекку, ни в Медину, как об этом было замечено выше. Всем здесь владеют арабы, которые по своей дикости и отсутствию конкуренции, очень мало заботятся и о хорошей постройке и правильном содержании жилых помещений. Турецкое же правительство, по причине слабости и расстройства финансов, не принимает никаких мер ни для доставления удобств паломникам, ни вообще для улучшения быта местного населения. Единственное исключение представляют собою следующие правительственные учреждения: почтово-телеграфная станция, принимающая и рассылающая письма и депеши во все концы света. Письма принимаются, впрочем, только простые и почту в Джидду и другие города Хиджаза возят частные извозчики на ослах... Как можно видеть из этого, почтовое сообщение же не отличается ни особым благо­устройством, ни быстротою... Затем имеются две аптеки, одна из них казенная, а другая частная, есть также больница, разграбленная, впрочем, арабами. Вот и все.

Вообще по части городского благоустройства и удобств жизни так же мало сделано, как и в других чисто азиатских городах. Здесь вовсе нет извозчиков, и экипажи имеются только у губернатора и мекканского шерифа. Лошадей нет вовсе, сообщение по городу производится на ослах верхом, а турецкая кавалерия, как я говорил об этом выше, посажена на мулов. Почему здесь, в главном городе стра­ны, славящейся своими лошадьми их нет вовсе, я не мог добиться, но могу удостоверить, что лошади здесь большая редкость. Уличного освещения по ночам в городе тоже нет вовсе, а в домах практикуется освещение керосиновое при помощи английских ламп и американского керосина.

Постоянного населения в городе насчитывается до 36 тыс. душ, обстановка в домах, в общем, далеко неказистая. Мебели в комнатах почти нет, и жители, по большей части, сидят и лежат на полу, как впрочем, все восточные народы, своего домашнего хозяйства почти не ведут, довольствуясь всем с базара. По этой причине в городе масса кофеен, съестных лавочек и пекарней. В городе довольно много живет наших среднеазиатцев, они занимаются разными промыслами и не думают возвращаться на родину.

Население города живет довольно нескучно. На праздники во время поста Рамазана, Курбан-байрама и прочих праздниках, устраиваются большие народные гуляния с каруселями и плясками мужчин в особых балаганах. На гуляниях устраиваются кофейни, съестные лавочки, здесь же продаются мелочными торговцами всевозможные безделушки, игрушки для детей, словом, устраивается праздничный базар. На гуляния собираются преимущественно женщины и дети в пестрых и блестящих костюмах. В особенности поражает непривычный глаз фантастические костюмы детей из парчи и кисеи, они обвешаны с головы до ног всевозможными ожерельями, серебряными монетами, разными побрякушками. Это какие-то костюмированные балы детей, устраиваемые на открытом воздухе. Женщины хотя и ходят с закрытыми лицами, но гуляют совершенно свободно, громко перекликаются в толпе, разговаривают, смеются, исключительно только ими занимаются карусели: они усаживаются на них обыкновенно попарно, поют песни, играют в бубны... Это им не только не воспрещается, и никто их не осуждает, но, напротив, мужчины чинно стоят в стороне и слушают их песни и игры на бубнах (здесь никакой иной музыки обыкновенно не бывает). Я невольно удивился такой свободе женщин в городе, вообще в Хиджазе. На гулянья собирается публика со всего города, здесь и офицеры и чиновники, и солдаты, приходят также, конечно, и паломники, прибывшие со всех концов света, торговцы. Бывают кадии, имамы, раисы, словом, представители всех классов городского общества и представители всех мусульманских народностей земного шара. Толпы мужчин ведут себя весьма скромно и прилично, как бы не замечая вовсе веселящихся женщин. По вечерам обыкновенно пускают ракеты, жгут бенгальские огни, которые очень дешевы: от пяти до десяти копеек штука, их отчасти приготовляют сами арабы, наибольшее же количество привозится индийскими торговцами из Бомбея. Вообще по вечерам на гуляниях очень весело: трещат и лопаются ракеты, горят разноцветные блестящие бенгальские огни, освещая пеструю оживленную шумящую толпу, фантастические костюмы детей, повсюду гремят бубны, раздаются песни женщин... Шумно, пестро, оживленно и все крайне оригинально.

Заговорив о мекканских женщинах, не могу не упомянуть об одном их оригинальном обычае. Все они курят и, отправляясь куда-нибудь в гости, предварительно посылают свой наргале (калян), а, придя, усаживаются, курят и болтают с хозяйкой, как это делается повсюду и у всех народов. Вообще курение наргале в Хиджазе представляет собой почти то же, что у нас самовар и чаепитие, т. е. и угощение и времяпрепровождение. Поэтому табак здесь во всеобщем употреблении, и его часто не достает в лавках.

В городе имеются две крепости, выстроенные одна напротив другой на окружающих высотах, а пред въездом в город со стороны Джидды при мне строилась громадная двухэтажная казарма. Местный турецкий гарнизон состоит из тысячи человек пехоты и кавалерии на мулах: у него имеется довольно сносная военная духовая музыка. Есть также и артиллерия, но сколько батарей, неизвестно.

Военной и гражданской частью в Мекке управляет турецкий губернатор (в мою бытность там был Хасан Халми-паша). Он редко куда показывается и просителей всегда принимает у себя на дому, при нем состоит особое управление, называемое «хокумет», в нем сосредоточены решительно все дела: военные, административные, судебные и прочие. Из дома он выезжает иногда в коляске, запряженной в дышло парой темно-гнедых мулов, а иногда верхом на большом белом муле. Кучер, правящий мулами коляски, простой араб в обыкновенном арабском костюме и в калошах на босую ногу. При выездах губернатор одевался в легкий, длиннополый халат, на голове феска. Я ни разу не видел его в генеральской форме, хотя и был в Мекке в самое торжественное время года, т.е. во время хаджа. В коляске он всегда ездит один, при чем адъютанты сопровождают его пешком. Они обыкновенно одеты в черные мундиры с золотыми аксельбантами.

Между офицерами стоящего в Мекке турецкого гарнизона форма одежды и цвет ее материи, по-видимому, вовсе не соблюдается. Они ходят в чем попало, в разноцветных костюмах, хотя постоянно при оружии: с шашкой или саблей английского образа на серебряных или золотых портупеях, на плечах носят суконные погоны с металлическими звездочками. Солдаты одеты в белые рубахи: погоны у них суконные, без всяких отметок. Дисциплины и военной выправки между ними незаметно.

Заговорив о турецких солдатах, не могу умолчать об их нередких бунтах против своего начальства. Бунты происходят главным образом по двум причинам: по неполучению вовремя жалованья и по неправильной задержке на службе отпускных, отслуживших в рядах армии законное время. Во время бунта солдаты не редко занимают вооруженной рукой Бейтуллу, грабят население города и окрестностей и предаются разным неистовствам. Для их усмирения обыкновенно пускаются в ход уговоры, в чем, кроме офицеров, принимают участие и духовные лица, действуя на религиозные чувства солдат. Вообще солдаты стоящего здесь отряда – народ довольно распущенный и, разумеется, по вине своего начальства, не всегда поступающего справедливо и законно.

В 1890 году взбунтовался гарнизон Медины из-за того, что солдатам своевременно не дали отпуска со службы. Они побросали свое оружие и забрались во двор гробницы Пророка и прожили там более недели, пока начальству удалось их уговорить и успокоить. За эту неделю они превратили двор гробницы пророка в казарму и никого не пускали на поклонение, а для своего продовольствия грабили базар и съестные лавочки. Точно такой же бунт был в городе Джидде. В 1891 году солдаты заняли большую городскую мечеть и тоже грабили съестное на базаре.

В Мекке имеется казенная типография, печатающая только книги религиозного содержания, а также рисунки видов Мекки, Медины  и прочее. Все печатается очень дешево: берут только за бумагу и немного за труд. У двух главных ворот  находятся книжные базары: покупаемые здесь паломниками книги и рисунки развозятся ими во все концы света. Их, как известно, можно немало встретить и у нас, в Средней Азии, в мечетях и саклях туземцев.